читать далее | все новости

   Современная психотерапия своими корня­ми также уходит в многовековой опыт на­рода (Бехтеров В. М., 1898; Райт Гарри, 1971 и др.). Выдающийся ученый-психонев­ролог и общественный деятель В. М. Бехте­ров писал: «Секрет целительного внушения был известен многим лицам из простого на­рода, в среде которого он передавался из уст к уста в течение веков под видом знахарства, колдовства, заговоров и т. д.».

   В лечебной практике народных врачевате­лей магические способы практиковались ши­роко. Магическим приемам лечения придава­лась торжественность, действия лечца-мага были полны уверенности и таинственности, что оказывало большое психотерапевтическое влияние. Достижение магом-врачевателем ис­ключительной веры больного в свое излече­ние обусловливалось и большим авторите­том его среди населения. Маг скрывал те или иные свои привычки, пороки — употреб­ление алкоголя, курение и др., которые мог­ли бы сказаться на его престиже. Магичес­кие приемы применялись как в чистом виде, так и в сочетании с другими средствами и методами народной медицины: лекарственны­ми растениями, эмпирической физиотерапи­ей и т. д.

    Арсенал лечебной магии башкир был зна­чителен: заговоры, заклинания, ворожба, сигнатура, фактор внезапного психовоздействия, жертвоприношения, окуривание больного (ли­бо помещения, где он находится), чтение мо­литв, посещение святых мест и т. д. Лечебной магией занимались лечцы-маги и деятели религиозного культа. У лечцов-магов была своего рода специализация. Арбаусы лечили заговором, среди них были маги, заговари­вающие соль, воду... После чего эти вещест­ва приобретали «целебные» свойства, черто-видцы (шайтан-курэзэ) изгоняли беса (шай­тана), духа болезни из больного человека, либо из жилища и т. д.

    Широко были распространены заговоры и заклинания. Например, нуждающийся в из­бавлении от бородавок выставлял на свет лу­ны пораженный участок тела и произносил следующий заговор: «Бына минен, тэтэйем, бына пицэ тэтэйем (Вот моя игрушка, вот тебе игрушка)».

    Жертвоприношения (-корбан салыу) де­лали чаще при тяжелых или длительно те­кущих серьезных заболеваниях. Полагали, что болезнь (дух болезни) переходит при этом в жертвенное животное. Последним обычно служила овца. В зависимости от бла­госостояния семьи, в которой был больной, использовалась и другая живность: курица, крупный рогатый скот, лошадь. На трапезу с употреблением мяса жертвенного пригла­шались обычно престарелые жители, пользую­щиеся авторитетом, своей благочестивостью, а также деятели религиозного культа. Шку­ра отдавалась обязательно духовному лицу. Существовало жертвоприношение в форме переселения болезни в человеческое изображение. Маг изготовлял две тряпичные куклы— мужчину и женщину (осок), которых поме­щал в ведро, туда клал хлеб, кашу. Затем маг проносил живого петуха несколько раз вокруг больного. При этом усиленно дул, якобы таким путем «изгонял» болезнь. Пос­ле чего петуха резали и помещали в ведро с куклами, которое магом относилось за не­сколько километров от жилища больного и оставлялось. Совершив этот ритуал, маг дол-лен был вернуться домой другой дорогой.

    Практиковалось подбрасывание вещей больного. Полагали, что болезнь «пристанет» к человеку, взявшему эту вещь. Данный вид магии, как пишет Г. Попов (1903), был рас­пространен и среди русского народа. Любо­пытен такой вид психотерапии. Считали, что, если больной своими горестями, связанными с недугом, поделится с кем-нибудь, то часть страданий переходит к нему. В деревнях бы­ли лица, «заимствовавшие» страдания боль­ных. Эти были люди авторитетные, с крепким здоровьем.

    С жертвоприношениями имеет схожесть сле­дующий вид лечебной магии. Врачеватель с больным шел на место, где «пристала» бо­лезнь и, произнося заклинание, просил хворь оставить больного человека. С целью задаб­ривания болезни бросал ей яйца, иголку или какой-нибудь предмет, после чего больной должен был возвратиться в свое жилище иной дорогой. На обратном пути он обязан был'ни с кем не разговаривать.

     Известен и такой вид магической терапии. Человек, страдающий лихорадкой (имелась в виду, по всей вероятности, малярия), в голодном состоянии (натощак) шел в поле, за­хватив с собой горшок с кашей: полагали, что коль голоден человек, должна быть голодна и лихорадка, поселившаяся в нем. По пути следования необходимо было больному пе­рейти речку. Прибыв на условленное место, он ставил горшок с кашей на землю и от­крывал рот. Голодная лихорадка тут же «выскакивает» изо рта страдающего лихо­радкой и прожорливо бросается на пищу. Тем временем больной человек должен был бегом (не оглядываясь назад) возвратиться домой. При этом опять перейти речку вброд. Таким образом, делалось все, чтобы лихорад­ка не смогла найти обратную дорогу к жи­лищу больного.

     Окуривание больного осуществлялось пу­тем сжигания весьма почитаемых башкирами некоторых целебных трав, таких как мож­жевельник, чабрец, душица, а также обуглив­шимися кусочками дерева после удара мол­нии, горючей серы, пороха. Подобной магией «избавляли» больного (либо жилище) от зло­го духа, духа болезни. Как у многих наро­дов, бытовал культ огня. Последнему при­писывались целебные свойства. Исходя из этого наблюдалось вождение (либо ношение) больного вокруг огня.

    Принимали внутрь вещества, которым при­писывались магические свойства. Так, пуля, которая при одном выстреле убила двух птиц, считалась целебной от женского бесплодия. Измельченную пулю употребляли внутрь. Ана­логичные целебные свойства приписывали соскобу с когтей отдельных птиц, в частности, глухарей.

    При некоторых патологических состояниях принято было лечение фактором внезапного пси­хического воздействия. Он был рассчитан на ис­пуг, либо на удивление. Так, при лихорадке незаметно для больного клали ему в постель кошку или обрызгивали холодной водой. В момент приступа икоты на больного с серь­езным видом наговаривали, скажем, обвиня­ли в мелкой краже.

    При некоторых психических расстройствах в сочетании с другими приемами лечебной магии имело место физическое воздействие в форме неожиданной пощечины.

    При отдельных болезнях широко практи­ковалась сигнатура. Например, при желтухе больному на шею надевали желтого цвета бусы, заставляли его смотреть на рыбу жел­того цвета (озерного карася, щуку), медный самовар. Применяли отвар цветов подсолнеч­ника, либо им обмывали больного. При крас­нухе, кори одевали пациента в платье крас­ного цвета, содержали за красной занавеской, давали пить сок ягод красного цвета, чаще брусники.

    Как уже отмечалось, в прошлом среди башкирских магов имелись и чертовидцы (шайтан-курэзэ). Приводим случай из­гнания нечистого духа (шайтана) из жили­ща, где находилась роженица, описанный учеником М. В. Ломоносова, известным пу­тешественником и врачом И. И. Лепехиным (1802): «...он, (чертовидец) имел обнаженную саблю и заряженную двумя пулями пищаль. Как пришла глубокая ночь — в полночь шайтан-курязя выбрал троих наиздоровейших лю­дей, которым велел при себе неотлучными и наказывал им: когда он вступит с нечистым духом в бой, то бы его держали сзади за кушак и за полы, ибо чертовидцы уверяют простаков, что нередко нападают на духов сильных, с которыми им можно через дол­гое время бороться. Отобрав своих телохра­нителей, к полуночи неистовый принял на себя вид и сам более походил на демона, нежели на человека... Чертовидец прилеж­но смотрел на все окна, наконец, как бы увидя неприязненного духа, взяв свою пи­щаль, крался к окошку, как искусный стре­лок под птицу, и так громко выпалил, что мы опасалися, дабы затрясшаяся башкирская хижина нас не завалила. Потом с великим воплем, в провожании своих телохранителей и, имея на руках обнаженную саблю, выс­кочил из избы и бежал до самой реки Ика, беспрестанно саблею махая. По его сказкам, раненый черт ушел в воду обнадеживал хозяина, что шайтан или нечистый дух жены его посещать не будет».

    Принято было посещение святых    мест. Ими   обычно   являлись места   захоронени; особо    популярных деятелей    религиозного культа. Святыми становились и могилы  наиболее почитаемых предводителей народа.

    Чтение молитвы, особых стихов (сур) ко­рана осуществлялось муллами. Они же иног­да на столовую посуду (чаще на чайную) на­носили отдельные изречения из корана со­ответственно болезни, затем больной должен был эту заговоренную надпись ополоснуть и выпить.

      При болезни, обусловленной испугом, ши­роко употреблялся обряд «тсот койоу» (полу­чение фигурок восковых или свинцовых, сим­волизирующих душу). Маг-лечец, придержи­вая над головой больного ковш с водой, вли­вал в эту воду расплавленный воск или сви­нец. По полученной фигурке «определялся» виновник испуга больного. Обряд заканчивал­ся прикреплением полученной фигурки к одеж­де больного спереди на область груди. Об­ряд сопровождался чтением заклинания.

      При заболевании, обусловленном порчей -.(бозоу), лечение осуществлялось в форме снятия последней «на землю». Данный обряд проводился ночью, когда наступала глубокая тишина. Маг брал сырое яйцо, делал в нем отверстие и вкладывал вовнутрь яйца из­влеченную из рубахи больного красную нить, полушку денег (монету), железный гвоздик и коготь ласки. Таким образом начиненное яйцо обносилось вокруг больного. При этом маг произносил заклинание: «Эпсон, топсон, уходи, выходи, иди туда, кто напустил, на то­го и унеси всю тяготу вон!» После этого яйцо заворачивалось в одно из платьев больного и выбрасывалось обычно в текущую воду, озеро или овраг.

      Любопытен и такой вид магии, как «вправ­ление мозга». У башкир существовало и сейчас встречается понятие «опущение головно­го мозга». Им иногда объясняли упорные го­ловные боли, головокружение, связанные не только   с   ушибом   головы, но   и   резким движением, скажем, подъемом с постели, рез­ким поворотом головы и прочее. При этом оказывалась   помощь — «вправление   мозга» («мейе тешереу»).  Народный врачеватель с по­мощью нити измерял расстояние от середины лба до затылочного бугра справа и слева. Нить проходила по височной области (над ушами). На стороне «смещения мозга» нить обычно оказывалась длиннее. Таким образом «обосновывался диагноз». Помощь оказывалась следующая. Больной ложился на спину, его голова обвязывалась платком, концы которого трижды подергивались (были и другие схожие варианты процедуры). После этого больной в течение одного часа оставался в состоянии полного покоя    в постели, без движения. По утверждению лиц, которые  некогда получали подобное лечение, отме­чалось улучшение: исчезали    беспокоившие субъективные ощущения. На наш взгляд, здесь наблюдается явная суггестия. Трудно себе представить «смещение» мозга, да еще с деформацией черепа    от таких причин, как резкий подъем с постели, поворот головы.